«Страхи, что зона рунета будет полностью заблокирована, не оправдались». Глава Роскомнадзора рассказал, как будет осуществляться регулирование интернета

— Год назад вступил в силу закон о защите детей от вредной информации. Аналитики утверждают, что Роскомнадзор вместе с вредоносными ресурсами систематически блокирует сайты, к которым нет претензий. Это происходит, когда блокируются не отдельная страница или сайт, а IP-адрес, на который может быть завязано сразу множество ресурсов. По данным проекта «Роскомсвобода», немотивированно было заблокировано больше 35 тыс. сайтов. Насколько, на ваш взгляд, статистика «Роскомсвободы» корректная?

— «Роскомсвобода» — политический проект Пиратской партии. Как и любая партия, она преследует политические интересы, оперируя соответствующими словами и цифрами. Ее статистику я считаю некорректной. Во-первых, они применили метод простого математического сложения сайтов, которые вносились в течение года в единый реестр и были заблокированы по IP-адресу. Во-вторых, по нашей информации, большинство заблокированных ресурсов моментально мигрировали на иные IP-адреса, поскольку сделать это очень просто. Более того, наше исследование показало, что немалое количество ресурсов, находившихся на тех же хостингах, что и вредоносные сайты, но к которым не было формальных претензий, также распространяли противоправную информацию. Речь, в частности, идет о наркоторговцах. Конечно, был ряд случаев, когда пострадали добросовестные ресурсы, но они благополучно мигрировали на другие IP-адреса и никаких проблем не было.

— А сам механизм блокировки вы считаете корректным?

— Я с этим не согласен. Роскомнадзор, блокируя сайты, действовал и действует в соответствии с законодательством. Если мы обратимся к 139-му закону («О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию».— “Ъ”), то в соответствии с ним к нам обращается гражданин или уполномоченное ведомство. И говорит, что такой-то ресурс распространяет противоправную информацию, к которой относится детская порнография, призывы к распространению и употреблению наркотиков, а также призывы к суициду. Свое требование о блокировке гражданин или ведомство сопровождает указанием IP-адреса, на котором расположен сайт, доменного имени ресурса или адреса конкретной страницы на нем. Когда к нам такое обращение поступает, аналитики отсортировывают ошибочно поданные заявки и оставляют те, которые достойны нашего внимания. Далее наш сотрудник отправляет запрос на русском и английском языках владельцу провайдера с требованием удалить противоправный контент. За год мы сформировали базу данных провайдеров, которые были уличены в распространении вредоносного контента, поэтому сейчас у нас уже не возникает ошибок, когда запрос отправляется на несуществующий адрес. У провайдера, в свою очередь, есть трое суток для того, чтобы удалить информацию — либо с помощью владельца сайта, либо самостоятельно удалив контент или заблокировав доступ. Если на наши требования не реагируют, мы через оператора связи блокируем вредоносный контент сами.

За год к нам в реестр поступило более 72,45 тыс. заявок на блокировку сайтов, в итоге заблокировали мы 15,3 тыс. ресурсов, а исключили впоследствии из реестра 11,7 тыс. сайтов, которые удалили вредоносную информацию. В настоящее время в реестре находится 3,6 тыс. ресурсов, включая 702 заблокированных по IP-адресу. Хочу подчеркнуть, что блокировки IP-адресов составляют 4,5% от общего количества заблокированных ресурсов, это, мне кажется, не так много. По закону у оператора связи есть выбор, как блокировать ресурс: по IP-адресу, по доменному имени или отдельную страницу.

— А что мешает блокировать отдельные страницы? Провайдеры и операторы связи обеспечены необходимым оборудованием для этого?

— Около 50% крупных операторов связи — «большая тройка», «Ростелеком» и «ЭР-Телеком» — владеют методикой блокировки отдельной страницы. У малых и средних операторов, которые получают трафик от крупных, необходимого оборудования, как правило, нет, поэтому они вынуждены блокировать по IP-адресу, к которому может быть привязано сразу несколько сайтов. Мне кажется, хостер-провайдеров, то есть интернет-площадки, продающие место для сайтов, можно сравнить с владельцем гостиницы: создатели сайтов в данном случае платят деньги за номер. Представим себе, что владелец гостиницы сдал номер преступникам и по непонятным причинам отказывается выдавать их полиции. Очевидно, что добропорядочному ресурсу в таких условиях стоит задуматься — переехать из неблагополучной гостинцы в благополучную.

— Руководитель Ассоциации интернет-издателей Владимир Харитонов, который подал в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) жалобу в связи с блокировкой его интернет-библиотеки, уверен, что никто не обязан никуда переезжать, а его ресурс не должен блокироваться без его ведома.

— Подать жалобу в ЕСПЧ — право господина Харитонова, которым он воспользовался. Я уже сказал, что блокировок по IP-адресу у нас 4,5%. Проблема не такая масштабная. Интересно, что после того, как появилась информация о жалобе Владимира Харитонова, я со своего компьютера зашел на его ресурс, и он оказался доступен. Это говорит о том, что господин Харитонов поменял адрес и продолжает свою деятельность. Решение же двух судебных инстанций в России — сперва Таганского районного суда, а потом и Мосгорсуда — подтверждает правомерность действий Роскомнадзора. Нашей целью была блокировка сайта, который пропагандировал употребление наркотиков. Думаю, что господину Харитонову было логичнее предъявлять претензии к своему провайдеру, а не к Российской Федерации и Роскомнадзору.

— До ноября этого года отслеживать распространение детской порнографии в интернете вам помогала небезызвестная Лига безопасного интернета. Сейчас вы отказались от ее услуг?

— Нет, не так. Закон о защите детей от вредоносной информации был принят достаточно быстро. И когда он вступил в силу, нам был необходим софт, позволяющий администрировать поступающие заявки и с ними работать. Лига безопасного интернета еще до вступления в силу этого закона этим уже занималась, и, кстати, занималась очень эффективно. Достаточно сказать, что из 2,3 тыс. сайтов с детской порнографией, которую они выявили, в реестр попали только три. Во всех остальных случаях лига связывалась с хостинг-провайдерами и добилась удаления этой информации. Лига предоставила нам свой софт, своих экспертов. Но очевидно, что эта ситуация не может продолжаться бесконечно. Мы продолжаем сотрудничать с лигой как с общественной организацией, которая борется с противоправным контентом. За прошедший год мы проработали вопрос сертификации на базе МГУ ее экспертов по детской порнографии. На данный момент сертификаты получили 12 человек, которые могут работать с этим контентом, естественно, с какой-то периодичностью, в определенной ротации. Для нормального человека не самая, мягко говоря, приятная задача: поработав неделю, человек должен отдохнуть и пройти реабилитацию. Эти эксперты будут работать и дальше. Но теперь их будет нанимать на работу компания, которая выиграет объявленный нами конкурс на ведение такого мониторинга.

— Помимо закона о защите детей от вредной информации Генпрокуратура вправе блокировать через суд сайты или контент в рамках закона о противодействии экстремизму. Там тоже бывают случайные жертвы, Роскомнадзор имеет возможности реагировать?

— К нам поступает много обращений владельцев интернет-площадок, которые хотят, чтобы сайты, блокируемые по требованию прокуратуры, вносились в наш реестр противоправной информации. Недавно я был в Генпрокуратуре и достиг полного взаимопонимания по блокировкам. Мы создали рабочую группу, которая должна выработать механизм взаимодействия, чтобы ресурсы не блокировались ошибочно. Механизм должен быть примерно такой: прокурор видит, что на ресурсе находится экстремистская информация, и, прежде чем направлять документы в суд, обращается в Роскомнадзор. Мы, если сайт действительно того заслуживает, направляем предупреждение провайдерам, в котором оповещаем, что прокуратура намерена подать в суд и добиться блокировки. Если провайдер не реагирует, Роскомнадзор сайт блокирует. Такой механизм, с одной стороны, снизит нагрузку на суды, которые не всегда могут понять технические нюансы, с другой, снизит вероятность ошибочной блокировки.

— То есть вы совместно с прокуратурой намерены внедрить механизм досудебного решения проблемы?

— Я не хотел бы забегать вперед, я очень надеюсь, что мы за ноябрь-декабрь все эти нюансы с прокуратурой отработаем. Рассчитываю, что с нового года мы пойдем по этому пути. Дело в том, что информационное пространство становится все шире, поэтому нужны некие компромиссные решения, которые позволят добропорядочным ресурсам меньше страдать. Судебная практика говорит о том, что не может каждый судья, особенно в регионе, иметь специалистов, способных понимать, что такое протокол DNS или IP-адрес. И то, что прокуратура начала диалог о досудебной процедуре удаления контента,— очень хороший сигнал.

— Есть ли смысл передать Роскомнадзору функции по блокировке ресурсов не только в рамках закона о вредной информации и антипиратского закона, но и в рамках антиэкстремистского законодательства?

— Пока трудно сказать, но мы готовы рассматривать этот вариант. В любом случае необходимо тщательно согласовать все с профильными ведомствами.

— Вы довольны тем, как реализуется закон о вредной информации и в принципе процедурой блокировки сайтов? Есть ли смысл процедуру усовершенствовать?

— Процедурой я доволен, она действует. Может быть, следовало бы задуматься о введении автоматической разблокировки сайтов, если сайты удалили противоправную информацию. Сейчас для этого порой приходится задействовать ручное управление.

— 1 августа вступил в силу антипиратский закон, не менее резонансный, чем закон о защите детей от вредной информации. Насколько успешно антипиратский закон, по вашему мнению, внедряется на практике?

— Этот документ принципиально отличается от 139-го закона и от темы экстремизма. В последних случаях государство выступает против нарушителя: государство не устраивает распространение детской порнографии, пропаганда суицида и наркотиков, призывы к терроризму и экстремизму. Антипиратский закон другой по своей природе. Тут есть правообладатель, который недополучает деньги за свой контент, и есть интернет-площадка, которая, распространяя чужой контент, на этом зарабатывает. Когда законопроект проходил чтения в Госдуме, мы начали активные консультации с правообладателями и площадками. Оказалось, что правообладатели — люди достаточно компетентные в этом вопросе. У них еще до вступления закона были исчерпывающие списки тех интернет-ресурсов, которые размещают нелегальный контент. И это нам сильно помогло. То есть у нас было понимание, с кем мы будем иметь дело. Тут возник вопрос крупных площадок, прежде всего сети «В контакте» с ее 40-миллионной суточной аудиторией. Мы с правообладателями эту тему обсудили и пришли к выводу, что с крупными площадками нужно вступать в диалог. Жизнь показала, что большинство из них готовы удалять незаконный контент. Остальных, у кого количество уникальных посетителей исчисляется тысячами человек, мы начали блокировать. На данном этапе заблокировано по обращению правообладателей 10 файлообменников и трекеров. Было два судебных разбирательства. Ряд площадок активно удаляет незаконный контент, и обеспечительные меры снимаются.

Поэтому все страхи по поводу того, что зона рунета будет полностью заблокирована, не оправдались. Это первое. Во-вторых, правообладатели уже сейчас нам говорят, что ощущают приток денег. Не буду называть конкретных имен, но один правообладатель констатировал, что у него доходы от скачивания легального видео увеличились на 6%, другой — на 7%. У нас есть договоренность, что они назовут цифры по итогам 2013 года, и мы эти данные обязательно опубликуем. Показательна тут, мне кажется, история с фильмом «Сталинград». На той же неделе, когда состоялась премьера, один из файлообменников у себя его разместил. Через несколько часов по нашему требованию фильм удалили. Кассовые сборы «Сталинграда» очень высокие. Так что закон действительно работает.

— Со стороны кажется, что, когда антипиратский закон принимался, доминировало желание защитить правообладателей. Сейчас маятник качнулся в другую сторону: на Старую площадь, в администрацию президента позвали представителей интернет-компаний и пытаются закон поправить с учетом уже их интересов. Это так?

— На совещания к Радию Хабирову (замруководителя управления внутренней политики Кремля, возглавивший в сентябре рабочую группу по законодательному регулированию рунета.— “Ъ”) ходят все: и интернет-компании, и правообладатели. И работа, кажется, построена правильно. Очень надеюсь, что до конца года мы подпишем меморандум о досудебном взаимодействии между правообладателями и основными площадками. Вообще, в результате появления этого антипиратского закона стороны, которые раньше находились по разные стороны баррикад, наконец-то услышали друг друга. Интернет-площадки поняли, что правообладатели теряют деньги, а те осознали, что основные интернет-компании стремятся не к тому, чтобы украсть фильмы, а к тому, чтобы монетизировать присутствие контента на своих площадках, и готовы делить доход с правообладателями. Им теперь надо договориться, сколько на первом этапе должен интернет-ресурс платить правообладателю. На Западе этот путь давно пройден: крупные площадки сначала платили небольшие деньги, а по мере роста доходов процент увеличивался. Когда меморандум будет подписан, это, как мне кажется, будет очень хорошим примером и для остальных сегментов авторского права — музыки, фотографии, программного обеспечения, литературы. Тем более что пиратства в отношении такого контента значительно меньше, чем в отношении видео.

— Какова ваша личная позиция по поисковикам: они должны сами удалять при запросе ссылки на ресурсы с пиратским контентом, как этого хотелось бы правообладателям?

— Сложный вопрос, должны ли поисковики рейтинговать выдачу. Технически это очень сложно, потому что это сильно замедлит механизм выдачи. Мое мнение таково: те ресурсы, в отношении которых уже были вынесены судебные решения, должны блокироваться в поисковиках. Но пока было всего два судебных решения. И ним предписано удалить лишь страницы с нелегальным контентом. Думаю, когда меморандум будет подписан, этот вопрос там также будет урегулирован. Пока есть две крайние позиции: поисковики говорят о том, что они должны быть полностью исключены из закона и по поводу них должно быть принято отдельное решение. На мой взгляд, заявления, что поисковики не относятся к информационным посредникам, не совсем правильны. И есть крайняя позиция правообладателей: поисковик должен полностью анализировать свою выдачу. Это, на мой взгляд, тоже неверный подход. Потому что он скажется на бизнесе поисковика, который будет медленнее обрабатывать запросы и станет менее конкурентоспособным по отношению к иностранным аналогам.

— Сегодня последний день подачи заявок на участие в конкурсе на освободившееся место во втором мультиплексе цифрового вещания. Место стало вакантным после того, как ВГТРК отозвала канал «Спорт 1». Как оценивать этот демарш? Госхолдинг наглядно дал понять, что государственная программа перехода на цифровое телевещание экономически не выгодна?

— Я бы не расценивал это событие как демарш. «Спорт 1», с которым ВГТРК победила на конкурсе, очевидно, является для нее коммерческим проектом. Но так получилось, что во втором мультиплексе оказалось сразу два спортивных канала — «Спорт 1» и «НТВ плюс спорт» холдинга «Газпром-медиа». Так решила Федеральная конкурсная комиссия, председателем которой я являюсь. Когда мы обсуждали заявки, мы исходили из того, что права на основные международные спортивные соревнования принадлежат «Газпром-медиа», а спортивный канал ВГТРК будет освещать внутренние российские события. И с этими концепциями два канала хорошо уживутся. ВГТРК в процессе переговоров с «Газпром-медиа», как я понимаю, пришла к выводу, что экономически она этот проект не потянет. Это было ее решение на основе анализа распределения рекламных бюджетов в эфире международных и российских соревнований.

Поэтому не стоит расценивать шаг ВГТРК как дискредитацию всей программы цифровизации ТВ. Безусловно, мы должны переходить на новые технологии, будущее за цифровым вещанием. И я абсолютно уверен, что конкурс на освободившуюся позицию непременно состоится. Насколько я знаю, интерес к конкурсу есть минимум у пяти каналов. На место «Спорта 1» придет другой вещатель.

— Сами вещатели о переходе на цифру высказываются предельно критично. В 2010 году тогдашний президент «ПрофМедиа» Рафаэль Акопов заявлял, что основной принцип внедрения цифры — «натянуть старую систему отношений со всеми субсидиями, фаворитизмом и прочими экзотическими и весьма дорогими инструментами на новую технологическую основу, при этом новая не значит современная». Недавно в интервью “Ъ” уже новый президент «ПрофМедиа» Ольга Паскина констатировала: переход на цифру — это новый барьер входа на телевизионный рынок. Как вы можете это прокомментировать?

— Холдинг «ПрофМедиа» уже дважды участвовал в конкурсе на место во втором мультиплексе. И, насколько я знаю, будет участвовать в новом конкурсе на освободившееся место после ухода «Спорта 1». Я всегда сужу не по словам, а по делам. А они свидетельствуют о бесспорном интересе «ПрофМедиа» ко второму мультиплексу.

— Зато холдинг ЮТВ на конкурс во второй мультиплекс отправил лишь свой канал «Муз ТВ», который распространяется исключительно по кабелю, а вот более затратные эфирные «Ю» и Disney конкурс проигнорировали, поскольку для них это экономически нецелесообразно.

— Я думаю, ЮТВ пошел во второй мультиплекс с «Муз ТВ» потому, что экономически оправданно было участвовать в конкурсе с концепцией музыкального канала. Из всех каналов, которые попали во второй мультиплекс, музыкальный только один. Телеканал «Ю» как правопреемник «Муз ТВ» в эфире в значительной степени работает на ту же аудиторию, что и «Муз ТВ», но с несколько иным контентом. Видимо, поэтому заявки от «Ю» не было. Почему ЮТВ не заявил канал Disney, мне сложно судить. Возможно, их остановило то, что в первом мультиплексе уже присутствует канал «Карусель», также рассчитанный на детскую аудиторию. Но в любом случае от холдинга ЮТВ во втором мультиплексе присутствует один канал.

— Гендиректор холдинга «СТС Медиа» Юлиана Слащева в начале ноября на конференции с аналитиками по итогам третьего квартала заявила, что не исключает переноса канала «Домашний» для снижения издержек из второго мультиплекса в третий, если он будет все-таки запущен. Не боитесь, что будут еще беглецы из второго мультиплекса?

— В эфирном ТВ происходят очевидные изменения. Создается индустриальный комитет, который будет заниматься вопросами телеизмерений (см. “Ъ” от 5 ноября). Очевидно, в этих условиях распространение на всю Россию, которое дает второй мультиплекс, для крупных телеканалов окажется экономически более интересным, чем распространение в третьем мультиплексе. Ведь в третьем ситуация достаточно непростая с точки зрения частотного ресурса. На данном этапе ФГУП «Главный радиочастотный центр» по заявке РТРС (ФГУП «Российская телевизионная и радиовещательная сеть»; осуществляет эфирное вещание телеканалов.— “Ъ”) рассчитало частоты для 40% городов с населением более 50 тыс. человек. Оставшиеся 60% городов (потенциальная аудитория — около 70 млн человек) требуют освобождения частотного ресурса. То есть по мере того, как каналы первого и второго мультиплекса будут отказываться от аналоговых частот, появится ресурс для того, чтобы строить третий мультиплекс.

Каждый канал, исходя из своей экономической стратегии, рассчитывает, что ему выгоднее: вещать на всю страну и платить за это порядка 900 млн руб. или быть в третьем мультиплексе, распространяться в отдельных городах и платить приблизительно 10 млн руб. за каждый город. Для кого-то, например, для региональных каналов, важно вещать только в своем регионе. Для федеральных каналов и сетей — вещать на всю страну. Это разные стратегии участия в разделе рекламного пирога, разные концепции распространения, разные подходы к борьбе за аудиторию. Поэтому я не ожидаю массового исхода вещателей второго мультиплекса. Они абсолютно сознательно шли на конкурс, и, я думаю, уход ВГТРК связан именно с тем, что победили две концепции спортивного вещания, только и всего.

— Когда же будет объявлена концепция третьего мультиплекса?

— Наша функция здесь достаточно техническая. По решению правительственной комиссии по развитию телерадиовещания нам и РТРС поручено разработать план-график выключения аналогового вещания телеканалов, попавших в первый и второй мультиплексы, для освобождения частотного ресурса для третьего. Это непростое исследование. Во-первых, мы должны посчитать, когда вещатели начнут отказываться от аналоговых частот. Во-вторых, летом 2015 года вступает в силу решение Международного союза электросвязи «Женева-06» (России необходимо будет отключить аналоговое телевещание как минимум в приграничной зоне.— “Ъ”). И мы должны понять, будут ли конфликты цифровых частот наших соседей с нашими аналоговыми частотами, прежде всего региональных вещателей. Важно понять, какое количество передатчиков Россия должна будет отключить. По моим прогнозам, мы посчитаем все это к середине декабря.

Следующее заседание правительственной комиссии по развитию телерадиовещания состоится в феврале. И на нем должна определиться сама конфигурация третьего мультиплекса. Ведь исходно предполагалось, что там будет присутствовать один или два канала высокой четкости (НD.— “Ъ”), и поскольку каждый HD-канал занимает ресурс четырех каналов в стандартном разрешении, то остаются места еще для двух или шести каналов стандартного разрешения. Абсолютно точно можно сказать, что в третьем мультиплексе будет присутствовать обязательный общедоступный региональный канал, который в соответствии с апрельским указом президента будет производить ВГТРК, возможно, с участием местных вещателей. Все остальные места будут разыграны на конкурсе. Когда правительственная комиссия определит план-график отключения аналоговых частот регионов и мы будем понимать, в какой последовательности нам нужно проводить эти конкурсы по регионам, а также будет известно, сколько позиций будет в мультиплексе, мы будем готовы к проведению этих конкурсов.

— То есть третий мультиплекс не запустится одновременно со вторым?

— Второй уже запускается. К концу 2013 года количество построенных объектов связи в соответствии с графиком будет 1508, планируемый охват вещания — 52,8% всей территории страны. К середине 2015 года, когда вступит в силу соглашение «Женева-06», второй мультиплекс будет построен полностью. Если мы проведем конкурсы на третий мультиплекс до середины лета 2014 года, то и этот мультиплекс в тех городах, которые будут разыграны, также будет построен в 2014–2015 годах. Давайте дождемся заседания правительственной комиссии в феврале. После него можно будет объявлять конкурсы.

Но я бы хотел один вопрос уточнить. На вещание в третьем мультиплексе из региональных телеканалов могут претендовать только те, у которых стопроцентное собственное программирование. Когда у канала собственный контент занимает всего 1–5 часов в сутки, а все остальное время транслируются программы сетевого партнера, это не очень стабильная ситуация. Многие сети уже выиграли место во втором мультиплексе, кто-то будет претендовать на позиции, предусмотренные для федерального канала, в третьем. То есть региональные каналы могут в любой момент потерять своих сетевых партнеров. И вот какова статистика: в настоящее время только 27 регионов РФ имеют один канал со стопроцентным собственным вещанием. Семь регионов имеют два таких канала. Пять регионов — три канала. И лишь в четырех регионах — Татарстан, Свердловская область, Хабаровский край и Дагестан — таких каналов больше трех. А в 21 регионе вообще нет каналов с собственным вещанием. И если будет решено, что в третьем мультиплексе обязательно должен присутствовать региональный канал, что делать этим регионам? Думаю, в феврале комиссия примет взвешенное решение.

— Вещатели неофициально ставят под сомнение тот факт, что переход на цифру состоится в установленные сроки. И приводят такой пример: для каналов, попавших во второй мультиплекс, изначально плата РТРС за 2013 год планировалась на уровне 150 млн руб., а в реальности составила только 107 млн руб. Это, по мнению каналов, свидетельствует о том, что инфраструктура готова не в том объеме, как запланировано.

— (Смеется) Я бы сказал, что это подтверждение того, что РТРС с пониманием относится к заявлениям вещателей, что плата за распространение во втором мультиплексе для них высока. Инфраструктура, то есть башни, на которых будут работать передатчики второго мультиплекса, полностью совпадает с инфраструктурой первого мультиплекса. РТРС, строя первый мультиплекс и понимая, что именно она станет оператором и для второго и третьего мультиплексов, всю дополнительную технику строила сразу. Когда РТРС объявляла стоимость распространения во втором мультиплексе, она исходила из теоретической предпосылки. Сейчас пошла практика: РТРС покупает конкретные передатчики и их устанавливает. И за то, что удалось снизить расценки на 30%, честь и хвала РТРС.

— Как раз сейчас должна определиться плата на 2014 год. Какая это будет сумма?

— РТРС находится в диалоге с вещателями, открыто предоставляет им свои планы строительства, затраты. Думаю, что плата за 2014 год будет также меньше, чем изначально планировалась.

— А когда вся инфраструктура для цифры будет полностью построена, это будут заявленные ранее 944 млн руб. в год?

— Давайте подождем. Это диалог между контрагентами. И он, как показывает практика, возможен. РТРС идет навстречу вещателям.

— В этом году вступили в силу поправки в закон «О СМИ», которые запрещают использовать мат в прессе. Первой жертвой закона стало одно из крупнейших информационных агентств — «Росбалт», которое по требованию Роскомнадзора суд лишил лицензии СМИ. Была возможность решить проблему до суда?

— Была. И мы ею воспользовались. Закон об использовании мата — а именно за мат «Росбалт» получил два предупреждения от Роскомнадзора — подписан президентом в апреле 2013 года. Роскомнадзор и для себя, и для участников рынка обозначил три месяца переходного периода для выработки единого подхода к реализации закона. В конце июля начальник управления Роскомнадзора, курирующего СМИ, встречался с руководством «Росбалта», чтобы обсудить ситуацию — к тому времени СМИ уже получило два предупреждение. Нас заверили, что весь незаконный контент будет удален и нарушений в дальнейшем допускаться не будет. К сожалению, в августе появилась еще одна статья, а в ней видеоролик с матом — таким образом, договоренности между СМИ и Роскомнадзором были нарушены. При этом такого давления на Роскомнадзор, которое оказывалось со стороны ряда структур, ведомство никогда до этого не ощущало, хотя ранее мы вынесли 36 решений о предупреждениях СМИ за использование мата.

— Какие структуры вы имеете в виду?

— Президентский совет по правам человека, к примеру, выпустил заявление, в котором назвал ситуацию вокруг «Росбалта» скандальной и противоречивой. То есть скандальной и противоречивой ситуация становится только в том случае, если речь идет о крупном СМИ? Кроме того. Совет говорит, что не исключает такого развития событий, при котором агентство «Росбалт» обратится в Конституционный суд РФ в связи с действиями Роскомнадзора. То есть совет за «Росбалт» решает, что тот будет делать?

Ситуация предельно проста. Экспертный совет при Роскомнадзоре определил, что существует всего четыре слова, которые относятся к мату. Маскировка мата производится только в том случае, если используются классические литературные произведения или кинохроника. Очевидно, что ролики, которые были использованы в статьях «Росбалта», являлись неотъемлемой частью информационного сообщения. И дело выпускающего редактора или автора — удалить из них мат. Мне кажется, что четыре слова, относящиеся к мату, не имеют никакой связи с проблемой соблюдения свободы слова. И при чем тут скандальность и противоречивость — я не понимаю. Мы всегда говорили, что если между Роскомнадзором и СМИ нет взаимопонимания по поводу использования мата, противоречия должны разрешаться в суде. При этом высказывание публичных персон — будь то руководитель СПЧ или член Общественной палаты — по поводу ситуации с «Росбалтом» в то время, когда принято решение суда, оскорбляет суд и создает абсолютно неприемлемые условия работы сотрудников Роскомнадзора.

Интервью взяли Вячеслав Козлов, Сергей Соболев