Медведев оставил открытой дверь иностранному “софту”

 Постановлением № 1236 правительство России объявило запрет на допуск зарубежного ПО к закупкам для государственных и муниципальных нужд. С 1 января 2016 года финансируемые из бюджета компании перед объявлением конкурсов должны сверяться с «Реестром российских программ для ЭВМ и БД» и при наличии отечественного ПО отдавать ему безапелляционное предпочтение.

«Заказчик не вправе допускать замену ПО, указанного в Реестре, на иное. Реестр создается в целях оказания господдержки правообладателям», – отмечено в постановлении.

Потенциал софтверной отрасли России известен. По данным СПАРК, в стране зарегистрированы 10 тысяч фирм – производителей ПО, в 2012 году объем производства программного обеспечения составил 78 млрд рублей, а в госплане до 2025 года информационным технологиям отведена роль основного конкурента сырьевому бизнесу. Возможности российских производителей представлены и в каталоге отечественного ПО, составленного Ассоциацией разработчиков программных продуктов (АРПП). В нем содержатся сотни наименований от известных отечественных компаний (1С, Ростелеком, Аскон, Dr. Web,  Лаборатория Касперского и др.). Спектр широк – от развлекательного до криптографического ПО.

Вместе с тем доля зарубежного программного обеспечения в России составляет 75 %, и, по понятным причинам, 1 января 2016 года чуда не произойдет. К тому же у нас нет большей части собственных продуктов глобального потребления, с которыми IT-бизнес готов был бы выйти на мировой рынок, – офисного ПО, «облачных» технологий, системы управления базами данных (СУБД), мобильной операционной системы (аналога iOS, Android, Windows Phone).

Категоричность постановления правительства, кратчайшие сроки его исполнения и возлагаемые на российскую IT-индустрию надежды слегка не соответствуют осторожным прогнозам двухлетней давности, когда подписывалась «Стратегия развития отрасли IT на 2014 – 2020 годы с перспективой до 2025-го». Она признавала невозможность резких прорывов в ближайшем будущем. Во-первых, Россия испытывает острый кадровый дефицит высококвалифицированных специалистов. В Петербурге, например, всего 0,6 резюме на вакансию. Национальный штат программистов составляет 300 тысяч человек, к 2018-му могут добавиться еще 350 тысяч. То есть не больше 650 тысяч. Тогда как в мире к 2019-му будет насчитываться 26 млн программистов (4,5 млн в США, 2 млн в Китае, 5 млн в Индии). При этом Стратегия учитывала, что лишь 15 % выпускников пригодны к немедленному трудоустройству в сфере IT.

Бичует государство и себя в этом документе:

«В 2011 году 13 % затрат на IT в России произвело государство, в то время как доля госсектора в общих затратах на информационные технологии мировой экономики приближается к 20 %».

Лишь о поступательном развитии говорил осенью 2014 года и министр связи Николай Никифоров. Он предложил Владимиру Путину ввести сбор с продаж в России, аккумулировать средства в фонде развития отечественного ПО, и за его счет финансировать российских производителей для постепенного вытеснения зарубежного ПО. Путин идею поддержал, но она заглохла. IT-рынок противился сборам.

На днях федеральной новостью стала презентация офисного продукта «Мой офис» – российского аналога Microsoft Office. Его разработала компания «Новые облачные технологии», основным акционером которой (73 %) является известный бизнесмен, советник президента «Ростелекома» Андрей Чеглаков. Он бывший топ-менеджер Гознака, совладелец автомобильной компании Marussia Motors, разработками ПО занимался с 90-х.

«Мой офис», пожалуй, в числе основных кандидатов на импортозамещение, и уже даже озвучено, что он будет опробован в госструктурах и школах. Но это вовсе не обещает продукту светлое будущее. Запрет на иностранное ПО легко обойти. Дмитрий Медведев, очевидно, понимающий гигантскую разницу между достижениями Запада и Отечества, на предпоследней странице оставил даже не лазейку – широко открытую дверь. Постановление разрешает не соблюдать запрет, если ПО из реестра, цитируем, «по своим функциональным, техническим и (или) эксплуатационным характеристикам не соответствует установленным заказчиком требованиям к планируемому к закупке ПО».

«Никто не заставляет заказчика объяснять, зачем ему нужен программный продукт с конкретными характеристиками, – рассудил IT-разработчик Кирилл Силиверстов. – Например, госструктура вписывает в техническую документацию на офисный пакет требования работы с макросами или одновременной «облачной» работы с документами, – и Microsoft Officе в «дамках».

Как пояснили «Фонтанке» в петербургском представительстве одного из федеральных ведомств, уже прорабатываются варианты формулировок для обхода запрета.

«Как вариант, предполагается использовать следующий довод: «ПО, сведения о котором включены в реестр, не предусмотрено в связи с необходимостью совместимости с программным обеспечением, используемым в единой информационной системе (название ведомства), в составе которой уже используются программные средства, разработанные компанией Microsoft».

Несмотря на объявленные сжатые сроки, у российской IT-отрасли на выполнение госзаказа есть как минимум год. Закупки на 2016-й проводятся по старым правилам. К примеру, 19 ноября комитет по информатизации и связи Петербурга купил за 15 млн лицензионное ПО Microsoft.

Продвигая прошлой осенью идею фонда поддержки отечественного ПО, министр Никифоров прогнозировал, что России для создания конкурентоспособных программных продуктов глобального потребления необходимы время – до 10 лет, кадры – 20 тысяч программистов, затраты – 200 млрд рублей. Вряд ли за год что-то поменялось.

Александр Ермаков