Российские софтверные компании укрупняются

РУССОФТ проанализировала анкеты 622 компаний, опрошенных в рамках ежегодного исследования с 2016 года по 2021 год. Предполагается, что всего в России функционирует 4200 предприятий, специализирующихся на разработке ПО. Рождение новых софтверных компаний было наиболее активным в 2006-2010 годы. В этот период ежегодно создавалось в среднем 209 предприятий. Бум стартапов в области разработки ПО продолжался до 2011 года, в течение которого появилось примерно 220 компаний. Затем этот показатель стал снижаться: в 2012-2016 годы он составлял в среднем 155 компаний, а в последние 5 лет снизился еще более - до 100.

По оценке РУССОФТ, определить достаточно точно, сколько софтверных компаний появилось в последние несколько лет, практически невозможно. Дело в том, что РУССОФТ считает такой компанией бизнес, который находится несколько лет под одним управлением и уже имеет устойчивые продажи. Следовательно, количество юридических лиц, которые в своих учредительных документах указывают в качестве основной деятельности разработку ПО (коды ОКВЭД 62.0 и 62.01), ни о чем не говорит. Значительная часть таких компаний появляется в результате дробления существующего бизнеса, либо исчезает в течение пары лет. Кроме того, многие создаваемые компании достигают устойчивых продаж не ранее, чем через 2-3 года. Еще одна проблема состоит в том, что в базу компаний, по которой РУССОФТ проводит опрос и узнает год их создания, новые предприятия попадают с достаточно большой задержкой — не менее 3-х лет (достаточный охват молодых компаний достигается через 5 лет). Таким образом, по данным опроса 2021 года можно определить с приемлемой погрешностью количество новых устойчивых компаний, учрежденных в 2016 году.

Тем не менее, примерно оценить прирост числа софтверных компаний в последние годы можно. Это позволяет сделать доля участвующих в опросе компаний, созданных в последние три года. Данный показатель зависит от ряда случайных факторов, а потому его изменения не всегда выглядят логичным. Однако он все-таки колеблется около определенного уровня, поэтому по среднему показателю за пятилетие можно делать вывод.

В период с 2012 года по 2016 год в среднем из всех предприятий, охваченных опросом, компаний с возрастом не более 3-х лет было 10,5 %, а с 2017 года по 2021 год — 5,6 %. С учетом того, что количество всех компаний в отрасли значительно возросло, новых компаний в последнее пятилетие появлялось примерно 1,5 раза меньше (по отношению к 155 - это чуть более 100 предприятий).

Рост числа новых софтверных компаний пришелся на появления ряда институтов развития (в 2006 году создан Российской венчурной компании (РВК), а в 2010-м появился инновационный центр "Сколково" вместе с одноименным фондом).

В первые годы существования этих институтов их инициаторы предлагали не торопиться с выводами по поводу их эффективности, а подождать лет 15. Время пришло. Если судить по росту числа создаваемых софтверных компаний, то позитивное влияние институтов развития трудно отрицать. Нужно при этом учитывать, что до 2009 года российский ИТ-рынок рос ежегодно более чем на 10%, а для наращивания продаж за рубежом существовали свободные человеческие ресурсы. Тем не менее, без государственной поддержки, которая в те времена начала формироваться, столь резкий рост количества рождающихся компаний вряд ли был возможен.

Другой вопрос - появление компаний масштаба "Касперский", ABBYY, 1С… В результате бума ИТ-стартапов, завершившегося около 10 лет, в России таких пока не видно. Вернее, такие компании есть, но уже в другой юрисдикции. Во всяком случае, согласно сообщениям зарубежным СМИ, целый ряд компаний с российскими корнями в последние годы привлекли инвестиции или были проданы за десятки или сотни миллионов долларов.

И тогда для государства возникает дилемма: либо закрыть границы, чтобы все стартапы, получившие государственную поддержку, оставались в России, либо политически и экономически содействовать формированию более масштабного общего рынка (например, со странами ЕАЭС), активно внедрять кибер-физические системы, применять для этого экспериментальные правовые режимы, содействовать внедрению новых цифровых активов — не дожидаться появления положительных примеров на Западе, а самим создавать цифровой финансовый рынок, строить новый технологический уклад и формировать новую "длинную волну Кондратьева". Тогда стартапам не нужно будет уезжать за границу в поисках инвестиций и рынка, а государство в полной мере сможет воспользоваться высочайшим потенциалом российских программистов.

Хотя неопределенная ситуация на внутреннем и зарубежном рынках сейчас и не благоприятствуют запуску стартапов, вряд ли сотня софтверных компаний, создаваемых ежегодно, является адекватным показателем для такой большой страны как Россия.

Директор по продуктовой стратегии Группы Т1 Сергей Иванов считает, что компаний не стало меньше, они просто укрупнилась, что видно из растущих выручки и численности сотрудников. При этом, по его оценке, бюджеты на развитие ПО у заказчиков концентрируются тоже не равномерно. Рынок формируют растущие корпорации, в том числе с государственным участием. Отдельная часть успешных компаний переориентировалась на зарубежные рынки и стала меньше работать с российским заказчиками, тем самым реже попадая в информационное поле отечественных СМИ.

"Это вполне естественный процесс, точно такое же укрупнение мы видим среди заказчиков. И закон Парето тут так же справедлив: 80% всего бюджета на развитие ИТ, концентрируется в 20% лидеров отрасли. При этом растёт объём и сложность задач, которые практически невозможно решить небольшими "творческими коллективами единомышленников". Это приобретает все атрибуты и показатели отдельной индустрии в ИТ-отрасли. Тренд не изменится: капитал будет концентрироваться в крупнейших компаниях, а требования к объёму и сложности автоматизации будут только расти. В ближайшей перспективе – кадровый голод и рост стоимости специалистов на рынке. Рынок будет и дальше перегреваться", - отмечает Сергей Иванов.

Руководитель направления аналитики и отраслевого консалтинга Softline Юрий Цой утверждает, что число софтверных компаний в России за последнее время стало меньше только номинально, поскольку изменились форматы ведения бизнеса и приоритеты софтверных компаний, которые влияют на общую статистику в этой сфере.

"Во-первых, в последние 2-3 года наметился тренд роста In-House-разработки – особенно в сегментах среднего и крупного бизнеса. Во-вторых, наблюдается рост экспорта заказной разработки ПО на рынки развивающихся стран, и часть отечественных компаний в силу различных причин регистрирует свои юридические лица за рубежом. И, наконец, большинство успешных ИТ-стартапов поглощаются на раннем этапе, и становится частью цифровой экосистемы крупной ИТ-компании или бизнеса", - отмечает Юрий Цой.

По его оценке, рынок от этого не страдает, так как потери в количестве компенсируются качеством. А именно, современный технологический стек в области разработки программных продуктов существенно отличается от набора инструментов, доступных всего 3-4 года назад. DevOps, микросервисы, Kunernetes, DevSecOps, PaaS, Open Source, Low- и No-Code-разработка – это лишь небольшой перечень таких подходов.

"Переход к новым инструментам разработки ПО – это вынужденный и необратимый процесс. Темпы цифровизациив различных отраслях требуют значительного ускорения показателя Time-to-Market, перехода к созданию MVP/PoC/Prototype, создания SaaS-приложений, супераппов и т.д. Сегодня бизнес российских разработчиков ПО находится в неплохом тонусе. Согласно результатам исследования Банка "Точка" в прошлом году деятельность софтверных компаний показала самый высокий рост выручки в сегменте МСП – более 65%. В целом же, по итогам 2020 года объем российского софтверного бизнеса также вырос более чем на 16%, что сравнимо с показателями 2019 года", - говорит Юрий Цой.

Юрий Цой рассказывает, что благодаря программе импортозамещения в сфере ИТ и льготным мерам в рамках налогового маневра в сфере ИТ у отечественных софтверных компаний открылись привлекательные возможности для инвестиций в развитие бизнеса. По его мнению, важную роль в формировании и становлении российских стартапов играют институты развития, в том числе РВК и Сколково. Заметная господдержка российским разработчикам ПО в виде грантов, субсидий и венчурного финансирования в рамках национальной программы "Цифровая экономика" оказывается и со стороны РФРИТ.

Юрий Цой подчеркнул, что ограничения, связанные с пандемией, включая удаленную работу, меньше всего отразились на производительности софтверных компаний. Вместе с тем, по его словам, до сих пор наблюдается дисбаланс в плане распределения софтверных компаний по регионам РФ, но в ближайшие годы ситуация может измениться – крупные ИТ-компании все чаще открывают дополнительные центры разработки именно в регионах.

По мнению Юрия Цоя, в ближайшие годы ожидается ускорения темпов роста российского софтверного рынка, как за счет мер адресной поддержки ИТ-отрасли, так и отложенного спроса, связанного с относительно быстрым восстановлением экономики. Он считает, что в рамках цифровой трансформации будут актуальны подходы, основанные на конвергенции корпоративных приложений с такими технологиями, как IoT, AI/ML, AR/VR и 5G. Нет сомнений, что на российский ИТ-бизнес окажут влияние и мировые тренды – такие ИТ-гиганты, как Huawei и Xeroxвыделяют софтверный бизнес в отдельные компании.

Исполнительный директор Artezio Павел Адылин отмечает, что появление новых ИТ-компаний в какой-то мере сдерживает дефицит кадров и жесткая конкуренция на рынке. "Если мы говорим про аутсорсинговые компании, то клиенты стали больше обращать внимание на опыт и компетенции команд разработчиков. Новому игроку будет достаточно сложно доказать, что он обладает не только нужными компетенциями, но и портфолио проектов в нужной области. Рост в ИТ наиболее вероятен в секторе стартапов – небольших компаний, которые ведут собственную разработку. Причем на каком-то этапе, такие компании могут разрабатывать свой продукт самостоятельно, а затем, на этапе масштабирования привлекать опытные аутсорсинговые компании. Увеличение количества стартапов возможно в России при реализации определенных законодательных и практических инициатив. Уже сейчас мы видим определенные шаги правительства в этом направлении, заявлено финансирование проектов с ИИ, реализуется программа импортозамещения программных продуктов", - подчеркивает Павел Адылин.

По его словам, пандемия в какой-то мере стимулировала рост ИТ в России и других странах. Сейчас на рынке высокий спрос на цифровые решения по автоматизации бизнеса. Наиболее перспективной, по мнению Павла Адылина, пока является банковская и финансовая сфера. Он говорит, что банки и финансовые компании могут позволить себе сейчас инвестировать в цифровую трансформацию бизнес-процессов чтобы укрепить свои рыночные позиции в условиях жесткой конкуренции за клиентов. Павел Адылин считает, что интерес к программным решениям высок и в других секторах экономики, как правило, среди предприятий обладающих финансовым ресурсом для разработки таких решений. Поэтому, по оценке Павла Адылина, если говорить о перспективах роста ИТ-индустрии, то следует ориентироваться на бизнес, который будет стимулировать этот рост и заказывать решения или покупать инновационные продукты.

Директор Центра стратегического развития компании "Ланит-Интеграция" Павел Сварник рассказывает, что для системного появления и развития софтверных компаний нужна не только качественная инфраструктура: инкубаторы, акселераторы, технологические центры, которые играют важную роль – формируют культуру инноваций. "Важно укрепить для этих инноваций базу – грамотно работающие налоговые и арбитражные системы, инвестиционный климат в целом, экспортный канал продаж. Несмотря на то, что у России устойчивая репутация "страны разработчиков", отечественных компаний недостаточно, чтобы закрыть потребности даже внутреннего рынка. Однако перспективы роста на горизонте 10-15 лет, разумеется, есть. Во многом благодаря кадровому потенциалу, а также валютному курсу – при пересчёте одни и те же задачи в США, Европе и у нас будут стоить неравнозначно, и это сравнение пойдет в пользу отечественной разработки", - объясняет Павел Сварник.

Ан­на Сап­ры­ки­на