Генеральный директор по исследованиям и разработкам Intel в России и директор службы продуктизации ПО Марина Алексеева: ведущие технологические компании мира стараются опровергнуть стереотип о том, что IT – это не женская работа

- Расскажите о своем профессиональном пути до Intel и уже в самой компании?

- Я закончила механико-математический факультет МГУ. По окончании университета почти 10 лет проработала программистом в Российском федеральном ядерном центре, после чего перешла в компанию NSTL, где продолжила заниматься разработкой программного обеспечения, а затем стала проектным менеджером. В 2000 году эта компания была приобретена Intel, и в этом же году в Нижнем Новгороде появился самый первый центр исследования и разработок Intel в России. Тогда же начали формироваться и основы будущей академической программы Intel в нашей стране.

- Расскажите подробнее о вашей карьере в Intel. Какие профессиональные (карьерные) этапы вы прошли в рамках компании? Какие задачи первоначально были поставлены перед вами в Intel? Удалось ли их решить и как?

- В R&D центре я работаю с самого первого дня. Моя роль на тот момент как раз заключалась в том, чтобы вырастить команду службы продуктизации Intel в России – Software Product Services. Когда мы начинали, нас было всего 4 человека, а через год стало уже 50. Software Product Services занимается обеспечением самого различного функционала в рамках софтверных продуктов. Когда программа написана и полностью протестирована это еще не продукт. Остается еще очень большое количество вещей, которые необходимо сделать: лицензирование, продуктовая документация, поддержка каналов продаж, электронная дистрибуция, организация загрузок с нашего сайта. Изначально эта команда формировалась в США, а когда был создан центр разработок в Нижнем Новгороде, мы приняли решение, что мы хотим иметь такую функциональность и здесь, в России. В этот момент мы с нашими американскими коллегами занимались определением всего процесса продуктизации.

Постепенно наша команда стала полноправным участником глобального процесса выпуска программных продуктов. Для меня наступил момент задуматься о том, что же делать дальше, потому что на этом уровне вся работа была отлажена. И тогда начался период, когда я сделала очень много горизонтальных переходов, переходя на позиции аналогичного уровня, что было очень интересно. Я руководила планировщиками, которые отвечают за соблюдение контрольных точек в расписании подготовки ПО, руководила отделом технических писателей. Я была руководителем команды, которая занималась автоматизацией внутренних бизнес-процессов. Было сложно, приходилось много учиться, но для меня опять же было приобретением нового опыта.

Наиболее сложной задачей тогда стала именно оптимизация деятельности. Когда мы начинали, процесс прохождения пользователем всех стадий: нахождения продукта на сайте, получения лицензии, регистрации, загрузки продукта, а затем его инсталляции, был очень сложным. Было непросто работать в условиях жалоб от пользователей и давления со стороны руководства, которое требовало быстрых результатов. В итоге нам удалость сформировать новую стратегию и правильно выстроить планы. Сложность была в том, что все ждали немедленных результатов, но на перестройку процессов нужно было время. Но мы добились успеха и практически сняли эту проблему. После этого я перешла на должность директора всей глобальной службы Software Product Services. И я на тот момент в комитете моего нынешнего руководителя была единственной женщиной и единственной за пределами США. Этот переход мне дался, с одной стороны, конечно сложно. Потому что новая должность – это всегда трудно. Но с другой стороны относительно легко, потому что я уже успела внутри поруководить всем, чем можно внутри этого направления. И это один из моих секретов успешной карьеры – движение необязательно должно идти вверх. Движение по горизонтали – это тоже очень важный серьезный шаг в развитии карьеры. Потому что это новая специализация, новые знания и, самое главное – польза для компании.

- Известно, что вы обладаете престижными корпоративными наградами Intel Software Quality Award и Intel Quality Award. Расскажите, за какие заслуги вы их получили?

- Intel Software Quality Award – это награда корпоративного уровня, которой награждаются команды, продемонстрировавшие очень высокие достижения с точки зрения качества. Там работает специальная комиссия, которая оценивает номинантов. И эту награду мы как раз получили за структурированный релиз-процесс, процесс выпуска программных продуктов. Когда мы перешли уже к массовому производству программного обеспечения, то обнаружили, что последний этап разработки – релиз, у нас был очень неорганизованным. И вот тогда мы вместе с нашими американскими коллегами разрабатывали и придумывали этот процесс, в котором очень четко были бы прописаны этапы и роли. Очень четко были установлены контрольные точки, а также критерии перехода с этапа на этап. Если критерии не выполняются, мы никуда дальше не переходим до тех пор, пока не будет достигнут необходимый уровень качества для данного этапа. Мы создали автоматизированные системы, специальный сайт, через которые весь этот релиз процесс и был организован. Этим мы достигли качества и предсказуемости: есть структура, есть повторяемый процесс и совершенно четкие критерии, когда и к какому этапу мы переходим. За это достижение у нас и появилась Intel Software Quality Award.

Intel Quality Aard награждаются зрелые, крупные команды, демонстрирующие выдающиеся результаты, значимые для бизнеса компании в целом. Эту награду мы получили в составе большей организации Developer Product Division, которая производит программные инструменты для разработчиков, предназначенные для всех, не какие-то кастомизированные предложения для специальных заказчиков. И это очень сложный процесс, даже с точки зрения самой разработки очень важный, потому что критерии качества очень высокие. У нас этот процесс очень хорошо организован по всем стандартным методикам – отсюда и награда.

- Хотелось бы подробнее узнать о деятельности российского R&D подразделения. Как оно появилось? Какие задачи перед ним стояли в момент создания, какие стоят сейчас? Какой вклад в целом российское подразделение НИОКР Intel внесло в работу корпорации? Какие планы у российского R&D подразделения Intel на ближайшее будущее?

Путь R&D центра Intel в России начался как раз с покупки компании NSTL. Изначально в нашем портфеле был ряд продуктов, связанных с параллельным программированием, visual computing и коммуникационными технологиями. На тот момент модель нашей работы основывалась на том, что нам давали спецификации, они приходили извне. Со временем мы расширили портфель продуктов, добавив такие современные направления, как аналитика данных, машинное обучение, что мне внушает большой оптимизм: мы здесь, в России, очень быстро умеем учиться. Если есть какое-то новое направление, новая область, мы очень быстро приобретаем новые знания, специализацию, помогаем друг другу, постоянно развивая процесс взаимообучения.

Это первая важная вещь, а вторая – это наша профессиональная зрелость. Мы прошли очень большой путь. Как я уже сказала, мы начинали с написания кодов по чужим спецификациям, а сейчас мы готовы вести продукт от начала до конца: от определения продукта до его выпуска, имея полную ответственность за производство продукта. Мы также являемся полноправными участниками различных форумов принятия решения о новых продуктах, предлагаем свои идеи и свои продукты. Собственно, наше подразделение участвует во всех ключевых направлениях Intel. Как я уже сказала, в области искусственного интеллекта это продукты, компоненты, связанные с машинным и глубоким обучением. По направлению виртуальной реальности мы участвуем в разработке такого продукта как Intel® RealSense™. Для автоматизированного вождения у нас сейчас есть очень много программных разработок, связанных как с машинным зрением, так и с аналитикой. Причем с аналитикой как на клиентской части автомобиля, так и аналитикой обучения, которое происходит на серверной части. Ну и с точки зрения 5G у нас тоже здесь присутствует группа, которая работает над передовыми коммуникационными технологиями.

- Известно, что вы поддерживаете женщин-специалистов в ИТ и входите в состав руководства международной программы Women In Big Data. Расскажите подробнее об этом направлении вашей деятельности?

Программа Women In Big Data началась около 2 лет назад в США, и сейчас она набирает большую популярность. Это совместная инициатива ведущих технологических компаний, таких как Intel, SAP, IBM, Linux Foundation. Cloudera. И задача этой программы – привлечь как можно больше женщин в сферы деятельности, которые связаны с большими данными. Women In Big Data предоставляет различные возможности обучения в виде тренингов, встреч, конференций, консультационных услуг, помощь в поиске работы. То есть инициатива включает в себя не только технические тренинги, которые учат определенным специальностям или экспертизам в области больших данных, но и в целом ставит перед собой задачу рассказать женщинам о том, как строить свою карьеру.

В 2016 году мы запустили эту программу в Европе. Сейчас мы активно работаем над тем, чтобы установить центр этой программы в основных европейских странах и городах. На данный момент в список входят Франция, Германия, есть планы для Великобритании. 20 апреля было объявлено о запуске этой программы у нас в России.

Интересно, что к нам приходят очень много мужчин, которые тоже хотят принять участие в программе. Потому что мужчины – это не только руководители, но и, например, отцы. Они говорят: «Я хочу, чтобы моя дочь жила в лучшем мире, как я вам могу помочь?». И мы тоже думаем организовать для них подходящий формат для консультаций о том, что такое женщина в IT, какая помощь ей нужна. Программа только разворачивается, сейчас работаем как раз над составлением расписаний тренингов и других событий. В отличие от США, где все более или менее одинаково, потому что это одна страна и один язык, в Европе мы хотим сделать локализованные мероприятия под каждую страну.

- Какова гендерная структура ИТ-бизнеса в России? Много ли у нас женщин, занятых в ИТ-отрасли? И кто они (программисты, системные администраторы, руководители, менеджеры)?

По статистике сегодня только 12% специалистов в возрасте от 22 до 30 лет, нанимаемых IT-компаниями, составляют женщины. В целом, по данным Headhunter, гендерная структура сильно варьируется в зависимости от возраста. Другой важный момент – женщины реже претендуют на топовые позиции. Определенный стереотип о том, что IT это не женская работа, еще существует. И женщины часто из-за этого не хотят идти в эту отрасль, потому что она считается для них неподходящей, вот опасность таких обобщений. Задача программы – помочь развеять это убеждение.

Говоря же о моем собственном опыте, женщины работают везде. Они работают и системными администраторами, и программистами, и руководителями. Я не могу сказать, что существует неженская роль в IT. И что касается эффективности женщин и мужчин программистов, то лично я не люблю обобщений. Женщина или мужчина – это конкретный человек со своими способностями и со своим опытом. Именно с ними я и буду работать.